— Расскажите, как прошла ваша самоизоляция?
Самоизоляция прошла так же, как и у всех — я был полностью изолирован. Тем более, после того, как вернулся из Японии. Конечно, было сложно, мы встречались с актерами театра по зуму в течение четырех месяцев! Обсуждали пьесы, будущие проекты, старались поддерживать боевой дух и творческую атмосферу даже на расстоянии. Но честно, репетировать по зуму, читать пьесы – это просто непрофессионально и абсолютно неэффективно. Поэтому мы ограничились обменом мнениями.
— У вас были какие-то онлайн-проекты, как у многих других театров?
Нет, я считаю, что онлайн-проекты — это абсолютно ненужная вещь. Потому что “онлайн” — всего лишь технологии, это доставка сигнала. Главный вопрос в том, что именно мы доставляем. Ведь, согласитесь, театр в YouTube — это ужас. Я видел хорошие спектакли, но потом, когда я пересматривал эти же постановки в YouTube, мое мнение менялось в худшую сторону. Вы можете почитать и комментарии зрителей, которые так же остались разочарованы. Те театры, которые выкладывали спектакли онлайн, к сожалению, лишь уменьшили свою аудиторию, а не увеличили. Например, Вы смотрите альбом работ Микеланджело, увидели скульптуру Давида. А потом скажете, что уже видели ее, хотя фото в альбоме никогда не сравнится с оригиналом — высота, мрамор, эта величественность, все иное. С «онлайном» такая же ситуация. За время пандемии мы поняли, что онлайн-истории не вечны, интернет пространство просто беспомощно. И «продавать» театр невозможно, а уж тем более – кого-то этим удивить и удержать внимание. Я бы сказал, что это как подглядывать и подслушивать, не дав себе возможность полноценно насладиться действием
— Конечно, театр и кино различаются, ведь в театре больше “жизни”…
В театре больше жизни, больше совместных реакций. Одно сердцебиение, одна атмосфера. Конечно, кино уже не вернется к нормальной жизни. Ведь многие считают, что дома с бокалом вина смотреть фильмы удобнее. И, сказать по правде, кино, в основном, у нас такого уровня, что можно и одним глазом смотреть, ничего не потеряешь. А театр, особенно хороший, требует постоянного внимания. Как правильно сказал актер и педагог Михаил Чехов (у нас в спектакле “Ничего, что я Чехов?” эта фраза тоже звучит): «В театре работает зритель, не нужно ему мешать».
— Как думаете, что ждет театр в будущем?
У театра все будет хорошо, потому что те люди, которые переживают, ищут, экспериментируют, творчески «хулиганят», будут это делать всегда. Как и всегда найдутся те, кто назовет себя «модным режиссером», а также те, кто продолжит приравнивать себя к классике, забывая о том, что в свое время и Чехов, и Островский были так же актуальны, «модными», если переводить на современный сленг. И театр жил благодаря таким авторам, а сегодня почему-то их считают классикой.
Я считаю, что сила “классических” произведений в том, что все они — про людей, поэтому можно по сто раз их ставить, переделывать. Как правильно говорил Островский: «Люди приходят в театр посмотреть хороший спектакль, а пьесу они могут почитать и на бумаге».
Когда люди смотрят у нас спектакль «Война и мир. Русский Пьер», часто я слышу такое мнение: «Очень интересная постановка. Вот вроде бы Толстой, но современно». А как по-другому? Причем, я не переделываю текст, не надеваю героям джинсы. Это звучит современно, потому что мы с вами — современники. В зале нет людей из 19 века. Язык также претерпел изменения с тех времен, многие слова просто ушли из лексикона. Сейчас, к сожалению много “мусорного” языка и ненужных заимствованных из английского слов. Театр, как и язык – абсолютно живая среда. Я соглашусь с тем, что в России множество театров, и это замечательно! Бесспорно, бывают и неудачные или даже очень плохие спектакли. Но есть и прекрасные.
— Многие удивляются — как можно роман-эпопею “Война и Мир” поставить на сцене? Расскажите, как вам это удалось?
Видимо, я так устроен: то, что “невозможно” поставить, я все время и ставлю. Например, спектакль “Ничего, что я Чехов?”. Не было ни одного моего знакомого, кто бы ни сказал, что поставить это нереально. Даже сама Анна Каменкова — великая звезда театра Эфроса (Анатолий Эфрос — советский режиссер театра на Малой Бронной, прим. ред.), которая играет в постановке главную роль (Ольги Чеховой), недоумевала, что мы будем делать с таким материалом. Это даже не была пьеса, а воспоминания, эссе.
У меня в РАМТе уже седьмой год с большим успехом идет спектакль “Цветы для Элджернона”. Само произведение — дневник. Постановка каждый показ собирает аншлаги. При том, что есть два одноименных фильма. Кстати, я никогда не смотрю картины, которые снимают по выбранным мной произведениям.
Мне нравятся сложные задачи. Если в этом произведении есть чувства, которые попадают в меня, значит, эту историю я смогу рассказать зрителю. Пьесы, в которых подробно описывается, куда должен посмотреть актер, мне неинтересны. А если в пьесе написано все: что делает актер, куда, почему, откуда, то мне самому это не интересно. Зрители сами сделают выводы, посмотрев спектакли “NIRVANA” (история культового музыканта Курта Кобейна) или “Война и мир. Русский Пьер”. Кому-то очень понравится, а кто-то не найдет для себя близких вещей. Оба мнения важны. Зритель может прийти в разном настроении, например, человек пришел злой и во время спектакля увидел что-то про себя. Узнал себя в герое. Узнал с нехорошей стороны. А признаться бывает крайне непросто.
— Но ведь многие ходят специально, чтобы увидеть себя…
Да! Но не все готовы признаваться. В этом-то и сила театра, что люди познают мир, у них есть возможность за время спектакля “прожить” еще одну жизнь. Конечно, если это хороший спектакль. А если постановка неудачная, то мысли одни: «Я теряю время и деньги».
— В театре «Модерн» в этом сезоне целых три премьеры! Расскажите о них.
Первый спектакль, который мы покажем 17 сентября, это «Человек с глазами Моцарта» по пьесе Марины Сулчани. Это спектакль о начале войны, трогательная история о женщинах, которые ждут близких с фронта.
К теме войны я возвращаюсь уже не первый раз. «Война и мир. Русский Пьер» рассказывает о войне 1812-го года, мы показываем, как меняется весь миропорядок с приходом войны. Когда на проезжающих джипах написано “Можем повторить”, мне становится страшно и больно. Люди вообще не понимают, что такое война. Это не приключение. Поэтому я не люблю современные фильмы о войне, как картина “Т-34”. Снаряды красиво не летают.
Война – это большое горе для всех, в том числе, моральное горе, трагедия и на бытовом уровне. Случилась пандемия. Мы просто сидели дома. И я не думаю, что всем было легко, а казалось бы… Мы ели, пили, тепло спали и все равно все были в напряжении. А представляете, что может быть с приходом реальной войны?
Вторая премьера нового сезона — оригинальная постановка “Кладбище понтов” (премьера 21 октября). Я давно понял, что такое современные «понты» — люди выставляют себя любимых в соцсетях, а за этим ничего не стоит, кроме фотошопа. Но я уверен, что все это после пандемии осталось в прошлом.
Я не буду определять жанр новой постановки, назову ее «фантазией», где есть, отчасти, комедия, отчасти — драма. Это очень живая история, пронзительная и трогательная, где главные герои – автомобили! Саундтреком спектакля стала композиция группы «Танцы Минус». Кстати, фронтмен коллектива Вячеслав Петкун исполнит в спектакле одну из ведущих ролей.
И еще один спектакль мы планируем поставить к концу года — это “Женитьба”, где в главной роли будет Лолита Милявская. Один критик, Сергей Соседов, заранее до премьеры написал: “Лолита ни разу не Агафья Тихоновна. Да, она прекрасный, откровенный, искренний человек, хорошая певица, но никак не Агафья Тихоновна. Лицо, фактура, сам типаж не ее” (интервью Соседова в “Собеседнике”). Мне смешно и грустно читать такие вещи, ведь критиковать что-то еще до выхода стало нашей национальной чертой. Я считаю, что надо собрать вместе всех «великих критиков»: Джигурду, пригласить Кулебякина, артиста Панина… Вот эти все “мировые” критики вместе с Соседовым пусть критикуют. Но только давайте не сейчас, а когда постановка выйдет. Я сам на сто процентов уверен в Лолите, она блестяще сыграет Агафью Тихоновну. Я абсолютно в этом уверен. Скажу, что считаю себя избалованным режиссером, так как всегда работал с лучшими актерами как в кино, так и в театре. И кто-то скажет, что приглашение Лолиты – коммерческий ход. А что в этом плохого? «Модерн» и отличается от других театров тем, что у нас всегда присутствуют творческие коллаборации с самыми яркими людьми! И того уровня, который театр достиг всего за три года, мы добились благодаря грамотным творческим ходам.
Лолита – абсолютно Агафья Тихоновна. Я считаю, что это как минимум интересно, учитывая, сколько женихов у нее было! (смеется) Я очень рассчитываю, что получится легкая ироничная и актуальная сегодня история.
— В “Женитьбе” Вы соединили три произведения: “Женитьбу” Гоголя, “Женитьба Бальзаминова” Островского и “Предложение” Чехова. Как это возможно?
Эти произведения объединяются одной главной мыслью: мужчины знакомятся с женщинами, но никто никого не любит. Ни в одном произведении. Человек сам по себе уже не является ценностью, остается лишь желание наживы. Если кто-то будет говорить, что объединять эти истории нельзя, пусть берет пьесу и читает дома.
— Что бы Вы пожелали нашим читателям?
— Живите, читайте, ходите в театр! Не слушайте советов. Ваша жизнь сама вас научит.
Автор: Анастасия Карно.
Специально для издания «Из темноты кулис….»