0
0
Накануне предстоящей премьеры оперы-драмы Алексея Рыбникова “Le prince Andre” нам удалось пообщаться с исполнителем роли Андрея Болконского — Никитой Поздняковым. Почему это интересно? Потому что вместе мы не только обсудили Андрея, как персонажа, но и копнули немного вглубь, смогли разобраться в чувствах и эмоциях князя Болконского.
Почему это интересно ещё? Вместе со своим братом Александром Никита создал рок-группу «Братья Рокс». Сейчас их песни можно найти практически на любом музыкальном ресурсе как «Братья Поздняковы“. А редакция нашего журнала советует обратить внимание на песню “Порок”.
Добрый день, Никита! Могли бы вы рассказать немного о предстоящей премьере?
Как таковая премьера спектакля у нас была уже год назад на сцене театра Et Cetera. Сейчас будет тоже премьера, но премьера уже на сцене концертно-театральной площадки Градский Холл. Нам пришлось адаптировать этот спектакль под конкретную площадку, то есть мы занимались масштабированием. Результат зрители смогли увидеть на показах 21 и 22 октября и в декабре.
Вы исполняете роль Андрея Болконского. Это на самом деле очень неоднозначный персонаж, каждый актер показывает его по-разному. Какой он у вас?
Я могу сказать, что я с одной стороны вообще не похож на Андрея Болконского. Единственное, в чем я нахожу схожесть — я по жизни в общем “вещь в себе” по внутреннему складу. То же самое наблюдается у Андрея. Естественно, как актер на сцене я исполняю разные роли, проживаю разные жизни, в том числе и жизнь князя Андрея. А так мы разные. Абсолютно.
Какие у Вашего Андрея отношения с окружающими его людьми. Например, с тем же Анатолем Курагиным?
У нас все-таки классическое прочтение того, что написал Лев Николаевич, поэтому здесь все достаточно близко к роману. По отношению к Курагину, как сейчас говорят, все неоднозначно, я бы сказал, что это отношение у Андрея к нему больше проявлено через Наталью. Потому что основная обида у него лежит не к самому мужчине, а к женщине, которой он вскружил голову все-таки, конкретно к этой женщине. Мне кажется больше так.
Есть в спектакле моменты, на которые зрителю стоит обратить углубленное внимание?
Да конечно. Это прекрасные арии с музыкой Алексея Львовича Рыбникова. Не то что обратить внимание, я бы посоветовал наслаждаться этой музыкой. Это действительно очень хорошая и красивая музыка. Вот, например, у Андрея Болконского есть ария «Na-ta-sha». Она очень красивая. Также просто бесподобная ария у Наполеона по своему музыкальному масштабу, так что, я бы сказал, что это два ключевых музыкальных фрагмента нашей новой постановки.
Какой же тогда у вас самый любимый момент в спектакле?
Конечно же ария «Na-ta-sha» Андрея Болконского, и очень интересная, если можно так выразиться, сцена со смертью Болконского. Это уже финал спектакля, где он прощается с Наташей и где наконец-то начинает понимать, что он искал всю жизнь и не мог найти. То есть, когда люди понимают, чего они хотят на самом деле?!. Часто случается так, что они начинают это осознавать уже перед моментом кончины. Этот момент для меня интересен в спектакле как для актера.
Можем немного поговорить о еще одном Вашем знаковом персонаже — графе Резанове? Есть ли у них сходство с Андреем Болконским?
Вы знаете, на самом деле они очень похожи. Болконский и граф Николай Петрович Резанов (мюзикл “Юнона и Авось” — прим. автора). Если обратить внимание, то их мучают одни и те же вопросы: “В чем смысл жизни?”, “Поиск Бога”, “Поиск смысла существования в своем Отечестве”, и т.д. Оба ищут, оба пытаются куда-то уехать в своих поисках, и, я бы сказал, что оба находят, пусть не все, но какие-то ответы на вопросы. Но опять-таки — практически перед смертью.
Мне кажется, что Болконский немного разочарован, что он нашел смысл жизни.
А мне кажется, нет. Когда Болконский получает смертельное ранение, он произносит такие слова: “Неужели это смерть? Я не могу, я не хочу умереть, я люблю эту жизнь”. Вот только в этот момент он понимает, что, оказывается, можно просто любить эту жизнь. Это не так уж и мало. А может быть это вообще все, что нужно для счастья человеческого. И то, что мы пытаемся отыскать где-то, часто уже бывает рядом с нами. Вот какие-то такие простые истины, и их понимание приходит не сразу.
Бородинское сражение. Это же масштабная битва. Если поставить в центре Андрея, перед ним проносятся кони, армия Наполеона… Не было ли в нем дикого страха, или он шел уверенно?
Мы до конца, мне кажется, не можем осознавать, что это такое. Люди, которые не воевали никогда, могут рассуждать об этом только умозрительно, на мой взгляд. Можно только представить, что бы было, если бы я оказался в такой ситуации, как бы я себя повел.
Естественно, если верить роману, то Болконский все-таки фигура некоторым образом героическая. Это присуще, наверное, людям, дворянам, офицерам того времени. Если помните, то молодые люди в то время стремились попасть на войну. Это касается не только Андрея, туда же стремился брат Наташи Николай Ростов. Все с малых лет хотели оказаться в настоящем сражении, все искали в этом какой-то романтики, какого-то драйва, говоря современным языком. Но на деле все оказывается совсем не так. Война не может быть красивой. Героические события там, конечно, происходят, но они связаны прежде всего с трагедией, потому что очень много людей погибают и погибают как герои. Это все равно страшно, любому человеку, в том числе и Андрею. Представьте, ты стоишь под пулями, снарядами, потому что так надо, но тебе все равно страшно, потому что не может быть иначе.
Вот вы сказали, что офицеры романтизировали свою профессию. Мне кажется, что это происходило за счет того, что офицерское звание давало право присутствовать на балах, в то время, как обычные солдаты туда не допускались…
Разумеется, потому что офицеры были элитой дворянского общества, практически каждый дворянин был офицером. А если он еще и участвовал в каком-то сражении, то это было очень почетным.
Ваш Андрей сам захотел пойти на войну? Или из-за отца, который тоже был героем военных действий?
Шлейф от отца, конечно же, остается, но Андрей хочет сам пойти. Опять же, цитируя Льва Николаевича, когда Пьер спрашивает о том, для чего тот идет на войну, он говорит: “Не знаю. Так надо. Кроме того, я иду, потому что жизнь, которую я веду здесь, эта жизнь не по мне”.
То есть в причине его решения было много факторов: с одной стороны, да его отец с его боевым прошлым, его позиция как гражданина собственной страны, дворянина, и т.д. Он должен был пойти на войну, потому что так надо прежде всего. И плюс его неприятие той среды обитания, где он находится, с окружающими его людьми. Он ненавидит эти балы, салоны. Ему это не нравится, поэтому он уходит на войну.
Многие люди романтизируют Андрея, но в начале сказано, что он не любил первую жену. Как вот тогда любить такого человека?
Любить людей вообще очень непросто я вам скажу. Андрей — это такой многослойный пирожок. Да, с первой женой произошло все именно так, но, на мой взгляд, тут нет ничего удивительного. Реальная жизнь круче всякой фантастики — люди встречаются и расходятся, женятся и разводятся, это происходит сплошь и рядом. Я не возьмусь сказать, хорошо это или плохо — у каждого своя жизнь, свой путь и каждый делает выбор ежедневно. Что касается Андрея, видите, как у него получилось: первый брак, сложные отношения, и потом такая влюбленность, такие возвышенные чувства к Наталье, казалось бы в одном человеке. Значит, бывает по-всякому, может тогда было не то время для него, для чувства, возможно Лиза была не тем человеком для него тогдашнего, или не те обстоятельства, кто знает? Но Толстой показал, что в одном человеке может быть и так, и так. Пусть даже по истечении какого-то времени. Не важно. Хотя, надо заметить, когда умирает его жена Лиза, в душе его происходит какой-то перелом, и он понимает, что на нем все же есть вина в том, как он относился к супруге, недолюбил, недосказал, и т.д. Опять-таки понимание почему-то всегда приходит потом, в такие тяжелые минуты.
Тем не менее предательство Наташи его убивает. Или это не так?
Не соглашусь. Поймите, это такая, не знаю, мужская гордость, даже не гордость, а скорее всего честь. Многое, что можно мужчинам, нельзя женщинам со стороны этой логики. Поэтому он, с его воспитанием, с его интеллектуальными способностями, опять же вопросами чести, он не мог поступить иначе, не мог простить такого поступка женщине. Но толкает пойти на войну его все-таки не это. Да, его задело, да ему нехорошо, но это не трагедия всей жизни для него.
Он как-то задумался, что может влюбиться еще раз, или на этом все?
И да, и нет! Как я уже сказал, он человек достаточно сложный, многослойный. Может быть, у него есть такая мысль, разочарование вообще в женщинах, особенно в начале романа еще, будучи женатым на Лизе он говорил Пьеру о том, что “Если бы ты вообще знал, что такое женщина — эгоизм, тщеславие, тупоумие, ничтожество во всем. Никогда не женись, мой друг. Вот тебе мой совет”.
Может быть в момент предательства Натальи он опять приходит к таким выводам, к этой философии жизни. Но заметьте , что смертельное ранение заставляет его вообще пересмотреть отношение и к жизни, и к любви, и к женщинам. И в последней встрече Наталье он говорит о том, что любит ее еще больше, чем прежде. Когда Наталья говорит ему “Простите, простите меня” он отвечает ей “За что простить?!” Так что все меняется. “Истина не статична”, как писал Дюма.
Ну на тот момент, ей, пожалуй, было за что извиняться. Опять же, судя по нравам того времени.
Я думаю, что хуже всего по самочувствию вообще от этой ситуации было больше Наталье, чем Андрею. Потому что, когда к ней пришла ясность, пришло осознание, она прекрасно поняла, что он ее не простит. И это больше убивает Наталью, чем Андрея.
Толстой писал, что Наталья не красавица, тогда во что же влюбился Андрей?
Она не то что не красавица. Она своеобразна. “Девочка с большим ртом, с широкой улыбкой, и с веселыми глазами”. На мой взгляд, она милая и у нее, безусловно, есть какой-то шарм и очарование, ведь заметьте, она привлекает не только Андрея. Значит, что-то есть такое магическое, привлекательное.
Может детская наивность?
Да, может быть. Она же была очень молодой девушкой, но все-таки многие мужчины питали к ней чувства, понимали, что она хороший человек, поэтому мечтали на ней женится. Посмотрите, сколько ей предложений делали.
Каково проживать эмоции и чувства Андрея? Чувствовать все то, что он чувствовал? Или у вас идет некое разделение?
Это не первый мой такой персонаж, мы уже говорили об этом выше. Какие-то отголоски находишь в себе, и рождаются какие-то чувства от таких вопросов, “что бы я делал и чувствовал, если бы со мной происходило подобное”. Все равно идет какая-то трансформация роли через себя.
Есть у вас какая-то роль, которую хотели бы сыграть? Может быть, по тому же Дюма, или в “Отверженных”?
Не думал об этом давно. В юности мечтал сыграть в “Трех мушкетерах” д’Артаньяна, мне очень нравился советский наш фильм. Там тоже была прекрасная музыка Максима Дунаевского. Сейчас даже не знаю, есть одна мечта, сыграть графа Резанова в кино, если такое когда-нибудь возникнет. Но есть такая вещь как тренды, которые возникают, потом меняются. Что касается российского кинематографа, многие идут по протоптанной дорожке, иногда получается, а иной раз нет, и люди уже не так реагируют. Но наряду с этим появляется что-то хорошее.
Есть у вас любимые книги, которые вы бы посоветовали?
Мне сложно советовать. Я, когда учился в школе, успел застать хорошее образование. В любом случае посоветовал бы не отходить от классики, от Толстого, Достоевского, пьес Чехова, Гоголя и т.д. А более взрослым — книгу “Князь мира сего” Григория Климова, очень много почерпнете объяснений, происходящего в мире еще с начала 20-го века в форме художественного романа.
И финальный вопрос, что бы Вы пожелали нашему журналу и читателю?
Журналу желаю процветания! Чаще попадать на такие прекрасные события, которые прошли 21 и 22 октября и в декабре, чтоб вам всегда было интересно наблюдать, что происходит в культуре. Чтобы это были яркие масштабные события, за которыми вам самим было бы интересно наблюдать. И читателям желаю больше интересоваться культурой, искусством, пусть культуры в самых лучших ее проявлениях будет побольше в жизни всех! Чем больше интересуешься искусством, чем-то прекрасным, меньше остается времени заниматься всякой другой ерундой.
